Глава #1: Зрение  ●  Глава #2: Память  ●  Глава #3: Вкус и обоняние

Однажды в 1923 году друг Самуэля Реншоу, врач по профессии, пригласил его на ланч в Ротари Клуб в Каламазу, штат Мичиган. Приглашение было с подвохом — он хотел показать Реншоу что-то, что поставило бы самоуверенного молодого человека на место.

В то время Реншоу ещё не сделал своих революционных работ в области зрения. Он даже не набрал ещё достаточно академических часов чтобы попасть на факультет университета штата Огайо и преподавал в обычной школе, одновременно работая над своей диссертацией (Ph.D). Но он уже был убеждён что даже самые ординарные люди обладают силами, о которых не подозревают. Его специализация — экспериментальная психология — могла привести его к открытию этих сил, о чём Реншоу весьма назойливо проповедовал своим друзьям. «Хорошо, Сэм», — сказал ему друг, — «я спорю на 10 долларов, что ты увидишь представление, которое не сможешь повторить и даже объяснить».

То, что они увидели, было выступлением профессионального «волшебника мысли», чьим коронным номером было запомнить 52 карты. В Ротари Клубе для него подготовили колоду карт, и, пока он находился за дверью, записали их порядок. Вернувшись в комнату, он изучил колоду — и вернул её обратно. После чего он вслух перечислил все карты в правильном порядке включая и масти, и номиналы — без единой ошибки. Аудитория аплодировала с открытыми ртами — не было ни единой возможности сжульничать, это была чистая сила памяти.

Но Реншоу был не настолько впечатлён. «Я принимаю пари, более того, я гарантирую что смогу научить целый класс этому трюку», сказал он.

Десять долларов на то время были для него большой суммой. Но помимо вызова, он видел в этом шанс дать научное доказательство своей теории. Впоследствии из этого вышел исторически значимый эксперимент, хотя его результаты не стали достоянием широкой публики — поскольку остались только технические записи на профессиональном жаргоне, недоступном неспециалистам.

Реншоу выиграл спор. Пятьдесят студентов психологического класса Западного Мичиганского колледжа под его руководством повторили этот трюк после тринадцати коротких тренировок.

Реншоу утверждал что каждый может повторит этот трюк — к тому же с его помощью улучшить свою память и для других, более полезных целей. По его словам, нет такой вещи, как «плохая память». Когда человек утверждает что у него плохая память, он тем самым показывает что никогда не пытался её развить, либо у него просто нет желания иметь хорошую память. Реншоу настаивал, что любой нормальный человек, имея достаточно желания и используя правильные методы, может стать «повелителем памяти». Через 10 лет после эксперимента с картами он настолько натаскал своих студентов, что некоторые из них обошли мировой рекорд по скорости запоминания и счёта в уме. Но мы уже заходим вперёд.

Мы рассмотрим чуть позже трюк с 52 картами детально, но это всего лишь трюк. Это — просто один специфический способ запоминания, которому можно научиться. Он не имеет ничего общего с разрекламированными нынче^[1] коммерческими системами по улучшению памяти. Сейчас большинство психологов считают, что этот способ не улучшает память в целом, а иногда и ослабляет её.

Метод, по которому Реншоу обучал своих студентов, частично основан на его теории, что все мы по умолчанию гораздо умнее, чем мы думаем. В нём нет «волшебной таблетки». Он требует упорной практики, а также открытого и беспристрастного ума. Парадоксально, но из-за его предельной простоты его сложно объяснить искушённому читателю — из-за того что большинство людей подвержены стереотипу, что любая тренировка ума или любой другой функции основана на работе с бессмысленным набором данных. И чем образованнее человек, тем больше он подвержен этому заблуждению.

Большинству взрослых крайне сложно освоить ключевой концепт: расслабиться и позволить всему произойти естественно. Детям он даётся гораздо легче — их ум ещё не был подвергнут тем искусственным сложностям, которыми наполнена современная жизнь. Чтобы проверить эту теорию с позиции не-психолога, автор этих строк попробовал обучить трюку с картами своего собственного сына Майкла. Несмотря на то, что девятилетнему Майклу не были знакомы масти карт, за пять двадцатиминутных тренировок он научился запоминать двадцать карт — в течение того же времени, которое требовалось трюкачу из Каламазу, чтобы запомнить всю колоду.

Позже психологи доказали принцип, который учителя, писатели и другие знают уже давно: лучший способ объяснить что-то — показать на примере. Но Майкл был слишком юн, чтобы объяснить то, что происходило в его голове, когда он запоминал карты. Я попробовал получить объяснения от взрослых обладателей подобных экстраординарных способностей. Расспросы большинства из них не особенно помогли — возможно из-за нежелания раскрывать свои секреты, возможно из-за того что они действительно сами не понимали, как они это делают. В конце концов, я нашёл человека, который был готов предоставить мне информацию.

Джозеф Шарфсин, адвокат, много лет пугал своих знакомых необычайным трюком. Этот трюк — идеальная иллюстрация теории Реншоу. Несмотря на то что основа была другой, психологическое объяснение практически идентично фокусу с колодой карт. Шарфсин начинал с того что выбирал одного из участников вечеринки (назовём его «посредник») и просил его написать числа от 1 до 25 на листке бумаги, а затем ещё раз на другом. Посредник не был его подставным лицом, и часто даже был человеком, который заключил с ним пари.

Посредник показывал на одного гостя и говорил: «ты будешь номером девять; назови мне любое слово.» Слова должны были быть существительными — начиная с простых, например «стул», и вплоть до самых эзотерических терминов. Затем посредник записывал его напротив номера на одном из листков. Он мог перечислять номера в любом порядке с любого из листков — но обязательно озвучивал, на какой листок он записывает слово.

Шарфсин, сидя в таком месте, откуда он не мог видеть записей, просто выслушивал всё это. Когда номера на обоих листах заканчивались, он перечислял услышанные им слова в порядке их нумерации. Более того, если его просили, он мог перечислить в обратном порядке с двадцать пятого номера второго листа до начала первого листа. Или же — в любом порядке, какого бы ни потребовали. Свои способности он объяснял так: «Представим, что первым был номер 9, и гость назвал слово «стул». Я просто слушаю как он говорит «стул». Я не думаю ни о чём больше, и позволяю слову проникнуть внутрь моего сознания. Затем я повторяю про себя: «стул». В то же время перед моим внутренним взором возникает изображение двух колонок, по 25 номеров в каждой. Это не изображение в прямом смысле слова, это своего рода осознание, что под определёнными номерами записываются слова — и в левой колонке, и в правой. Слово «стул» как бы скользит в ячейку напротив номера 9 в левой колонке. Это ощущается как щелчок в механизме. Я почти физически чувствую, как впитываю каждое слово. Затем, когда я хочу озвучить список, я просто думаю о номере и левой или правой колонке — и слово появляется само собой.»

Большинство людей после этого объяснения либо восклицают «да неужели??», либо прямо обвиняют его во лжи. Но как бы странно не звучало объяснение, это лучшая иллюстрация теории Реншоу — как будто бы сам Реншоу или его коллеги, натаскали этого человека. Но Шарфсин дошёл до этого самостоятельно.

Когда Шарфсин был молод и жил в небольшом городке в Северной Каролине, он столкнулся с проблемами памяти. Он сильно хотел стать таким же, как люди из больших городов на севере, но тревожился, что окажется слишком туп для этого. Когда его старший брат приехал из Франции после Первой Мировой, тот рассказал ему об одном французе, который мог запомнить 25 произнесённых слов с первого раза. Юный Джо решил, что подобное упражнение поможет ему стать умнее. Чтобы быть до конца уверенным, он взял пятьдесят слов. Ничего не зная о мнемонике и новомодных системах запоминания, он попробовал решить задачу естественным путём — просто запомнить слова. Понимая что более умные люди знают какие-то лучшие способы, он, как сказал бы Реншоу, выбрал единственный способ, который действительно работает.

Реншоу не давал никаких объяснений студентам, как выполнять трюк с картами. Он просто говорил им, что:

1. Они должны запомнить колоду карт.
2. С этой задачей любой человек действительно может справиться.
3. Как только они поймут метод — они удивятся насколько это просто.

Единственное правило, что он им дал — не слишком тревожиться и не чувствовать себя под давлением.Студенты работали в парах, один практиковался, а второй ассистировал. Ассистент тасовал колоду и передавал её первому студенту; тот держал её лицом вниз в левой руке. Каждые три секунды он выкладывал верхнюю карту на стол, и произносил вслух её название. Как только колода заканчивалась, он переворачивал её, и пробовал перечислить все карты по порядку — так, как он смог их запомнить.

При ошибках он должен был всё равно продолжать, называя любые карты, пришедшие к нему в голову. До тех пор, пока он не доходил до конца — или того, что казалось ему концом колоды. Тренировка продолжалось двадцать минут — именно за это время вышеупомянутый «волшебник мысли» изучал колоду. Порядок карт не менялся в течение одной тренировки, но в следующий раз он был другим. В неделю было три таких тренировки.

Двое студентов освоили трюк с первого же раза. Ещё один — на второе занятие. Семеро — на третье. Под конец шести тренировок тридцать восемь студентов смогли повторить трюк. Только одной женщине потребовалось все тринадцать сеансов, прежде чем к ней пришёл успех.

Все эти студенты прошли армейский тест интеллекта^[2]. Их IQ варьировался от 60-69 (что довольно мало), до 170-179 (что очень много). Трое с самыми высокими IQ выучились трюку за первые 4 сеанса, но вместе с ними это сделал и парень с самым низким IQ в группе. Другими словами, уровень интеллекта мало коррелировал с простейшей способностью запоминать.

Возраст студентов варьировался от двадцати до тридцати четырёх. Женщина, которой потребовалось 13 сеансов, была старшей среди них. Мы могли бы сказать «старую собаку не научишь новым трюкам», но Реншоу назвал бы это заблуждением. Он бы сказал, что научить играть в бридж шестидесятилетнего с нуля гораздо легче чем двадцатилетнего, который в течение нескольких лет играл в бридж без особого успеха. Не возраст препятствует обучению, а плохие привычки, приобретённые к этому возрасту.

Та самая, 34-летняя, женщина отлично проиллюстрировала эту концепцию, прокомментировав свои успехи: «Первые девять сеансов я работала как только могла, пыталась использовать мнемонические методики, которые знала… но число моих попаданий за эти девять дней было таким: 8, 4, 7, 11, 14, 9, 20, 15 и 15 (соответственно дням занятий). Наконец я решила, что методики больше мешают, чем помогают, и я бросила их».

Будучи усердной, образованной женщиной, она прошла несколько различных курсов по улучшению памяти, и научилась множеству мнемонических техник. Одна из техник, вкратце, предполагала представить, что король — это «отец», королева — «мать», валет — «старший сын», а остальные карты — «младшие сыновья», разного возраста до десяти лет. Другая техника — представить что червы это влюблённые, бубны (diamonds, алмазы — прим перев)— богатые люди, трефы (clubs — дубины, булавы) — солдаты, а пики (spades, штыковые лопаты) — рабочие.

«Когда я наконец отчаялась, я просто попробовала внимательно посмотреть на каждую карту, называя её имя. И хотя в первые девять дней у меня не было продвижений, после результат был значительным. На 10, 11, 12 и 13-й дни у меня вышло 21, 50, 30, и наконец 52 попадания. Каким-то образом в один день у меня стало получаться всё сразу.»

Первый ключ содержится в её фразе: «я просто попыталась внимательно посмотреть на карту, когда произносила её название». Делая это, она освобождала путь для свободной работы её естественной памяти. И затем уже она могла использовать феномен памяти, который проявляется, к примеру, когда мы запоминаем мелодии. Большинство из нас может напеть мелодию целиком, но мы не можем разобрать её на отдельные ноты. Как же тогда мы их запоминаем? В основе лежит тот же принцип, что используется в описанных удивительных фокусах с памятью. Об этом чуть позже.

Второй ключ — в словах Шарфсина: «перед моим внутренним взором возникает изображение двух колонок, по 25 номеров в каждой. Это не изображение в прямом смысле слова, это своего рода понимание…» Это понимание настолько сильное, и настолько важное, что даже когда не все слова ещё названы, он может остановиться и назвать номера которые ещё не заполнены.

В этом — ключ к механизму не только подобных трюков, но и к искусству использования памяти вообще. Так называемая школа гештальт-психологии, которой Реншоу и современные психологи многим обязаны, называет это «структурированием». Это означает создание паттерна. Вещи лучше закрепляются в памяти, если мы понимаем обобщённый паттерн, чем если пытаемся запомнить отдельные части. Следовательно, лучший способ запомнить что-то — создать у себя в уме структуру, соответствующую этой информации.

«Структура», конечно же, для каждого человека будет индивидуальной. Вышеописанные салонные фокусы требуют понимания очень простых паттернов. Более серьёзные трюки требуют большего «конструирования» структуры, взять к примеру способность Джеймса Фарли запоминать имена и лица тысяч людей, так же как их персональные детали и обстоятельства, при которых он их встретил. Но основной принцип тот же.

Шарфсин создал для своего фокуса «рабочее пространство», которое представляло из себя твёрдый устойчивый образ, что существуют два столбца слов, пронумерованных от одного до двадцати пяти. Школьный учитель научился трюку с картами, как только он начал подсознательно полагаться на тот факт, что существуют 52 карты в колоде. Последовательность номеров — от 1 до 52 — это уже структура, которая необходима для успешной работы памяти. Но не обязательно напрямую представлять номер, например «номер 24», чтобы вспомнить слово, подписанное под ним. Иногда жёсткая привязка к номеру может выбивать человека из колеи. Привязка идёт скорее к определённому месту в общей структуре, чем к номеру, представленному формальными цифрами.

Только опытные музыканты сознательно понимают отдельные ноты в мелодии. Большинство из нас не прилагает усилий, чтобы разделить мелодию на ноты. Мы не думаем о том, сколько всего нот в мелодии, как она делится на такты. Всё что мы делаем — слушаем её, повторяем её — вслух или про себя. Тем не менее, если мы услышим часть мелодии, мы можем воспроизвести её полностью, ноты встают на свои места сами собой. Нам не нужно считать до двадцати пяти, чтобы вспомнить двадцать пятую ноту. Так называемое подсознание делает за нас всю работу, как будто бы отдельно от нас, пока мы думаем о чём-то другом.

Уже это даёт нам методику более эффективного пользования памятью. К примеру, лучший способ запомнить телефонный номер — внимательно посмотреть на него, или внимательно выслушать человека, который его произносит. Обязательное условие — воспринять номер как единое целое — условно, как «Николай72945», а не как «Николай—7-2-9-4-5», или «Николай—7-29-45». Схватить всё целиком — значит сформировать «структуру». В этот момент мы создаём в своей голове простейший паттерн, по которому механизмы памяти могут воссоздать этот номер.

«Никогда», говорит Реншоу, «никогда не пытайтесь запомнить телефонный номер, адрес или историческую дату через рифмы или мнемонические преобразования». Психологи любят приводить один пример для иллюстрации опасности таких костылей для памяти. Однажды, для того чтобы запомнить историческую дату, школьник выучил такой стишок:

In Fourteen Hundred and Ninety-two
Columbus sailed the ocean blue

Но когда учитель спросил у него дату открытия Америки, тот без тени сомнения ответил: «1493!», и затем процитировал:

In Fourteen Hundred and Ninety-three
Columbus sailed the deep blue sea

Особенно ущербные методики предлагают связывать номера с буквами алфавита и запоминать соответствующие фразы.

Это всегда усложняет задачу. Вместо того чтобы создать простую структуру в сознании, человек оборачивает её в другую структуру, которую тоже нужно запомнить, и которая может не иметь практического смысла.

Своеобразное структурирование используется и при запоминании дел, которые нужно сделать в будущем. Например, нам нужно зайти в банк до его закрытия. Вместо того чтобы воспроизводить в уме абстрактную фразу вроде «банк, 3 часа дня, я должен», нужно в первую очередь понять ЗАЧЕМ тебе нужно попасть в банк. «Я должен попасть в банк до трёх, чтобы взять 300 долларов чтобы внести деньги за меховое пальто для Мэри». Это создаёт структуру, и когда структура появилась, ты уже не забудешь об этом, если конечно у тебя нет подсознательного желания забыть.

Отдельным людям будет полезно представить вход в банк, и то как они туда заходят. Иногда память работает через визуальные образы, иногда через слова, а иногда некоторым людям проще всего запомнить что-то через так называемую кинестетику — то есть через физические ощущения. В этом случае информация связывается у нас с нашими действиями: где ты стоял, каковы были твои движения, как твоё тело реагировало физически. Например, чтобы запомнить что французская фраза «c’est une plume» означает «это авторучка», будет полезным поднять со стола авторучку в то время как произносишь фразу.

Согласно Реншоу, научиться запоминать имена тоже довольно легко. Неспособность запомнить чьё-либо имя, по его словам, главным образом сводится к неумению сконцентрироваться именно в тот момент, когда ты впервые услышал его. Возможно ты был слишком занят, составляя мнение об этом человеке при первой личной встрече с ним. Или ты обдумывал, что ты должен сказать этому человеку. Это помешало имени проникнуть в твою память.

Первый шаг, который предлагает Реншоу, — попробовать не думать ни о чём другом в тот самый момент, когда ты слышишь имя впервые. Процесс структурирования здесь тот же самый что и при запоминании телефонных номеров — он состоит в «выхватывании» имени как единого целого. Это может выглядеть в вашей памяти как «ДжонСмит» (не обязательно в мыслеобразах слова будут идти слитно). Финальный шаг — повторить имя, мысленно или вслух. Если вы хотите запомнить имя надолго, повторите его ещё раз через пару недель. И тогда, как правило, оно закрепится в вашей памяти навсегда.

Простота этого метода — главная причина того, что он фактически не известен за пределами психологических лабораторий, кроме случаев, когда люди сами подсознательно доходят до него. На таком методе сложно заработать, если вы хотите организовать свой тренинг по улучшению памяти.

Большинство таких тренингов основаны на различных вариациях старой психологической «теории ассоциаций». Эта теория сравнивает память со связкой петард^[3] — они взрываются одна за другой, пока цепная реакция не закончится. Такой концепт был популярен долгое время. Затем его развенчали исследователи школы гештальт-психологии, а также последователи идеи «моторной теории» Джона Дьюи. Множество лабораторных экспериментов, некоторые из которых поставил сам Реншоу, послужили окончательным опровержением теории ассоциаций. Но большинство тренингов по улучшению памяти всё ещё учат запоминать через «привязывание» к уже привычным образам.

Недостатки таких тренингов очевидны: даже если они приносят результат, то, по словам Решноу, только из-за того что заставляют человека упражнять свою память. «На практике, любое упражнеие может укрепить ваши мускулы. Но если оно неестественно, неоптимально — вы можете повредить их, или создать себе черезмерную, переразвитую и излишнюю мышечную массу.»

Теория Реншоу о том, что любой может развить в себе экстраординарную память, была тщательно проверена доктором Сало Финкельштейном, обладателем самой удивительной памяти, когда-либо подтверждённой научно. Будучи польским счетоводом, он был подвергнут проверке Американской Психологической Ассоциацией во время его поездки с лекциями в 1932 году. Несмотря на присущую учёным осторожность, Ассоциация назвала его гением в области памяти.

Финкельштейн мог перемножать шестизначные числа и складывать девятизначные за считанные секунды. Он помнил логарифмы до седьмого знака после запятой, помнил более 1000 дат, и знал число π (обычно принимаемое за 3.1416) до трёхсотого знака. Один из его знаменитых трюков было начертить на доске таблицу на 100 ячеек и попросить аудиторию дать номер каждой ячейке. Когда всё было заполнено, он отворачивался от доски и перечислял числа в любом порядке, в каком только попросят.

Когда в апреле 1934 Финкельштейн приехал в штат Огайо, Реншоу поймал его и продержал его у себя полтора года. Его целью было доказать, что (a) даже такой гений как Финкельштейн может улучшить свои навыки путём специальных тренировок, и (b) даже не-гений может натренироваться до уровня Финкельштейна, по крайней мере в отдельных практических областях.

Реншоу подверг Финкельштейна и ещё несколько десятков студентов работе с тахистоскопом — тем самым волшебным проектором, с помощью которого позже он готовил мастеров скорочтения, разработал систему обучения военных лётчиков для распознавания самолётов и создал новую (но до сих пор оставшуюся противоречивой) технику улучшения зрения. Может показаться, что Реншоу помешался на этом приборе. Но он использовал его просто потому, что тахистоскоп был удобным инструментом для исследований в интересующих его направлениях. Он не рекомендовал тахистоскоп как средство для улучшения памяти.

Финкельштейн верил, что у него всё получалось через ассоциации. К примеру, он заявил что он запомнил тринадцатизначный номер «5714923937415» разделив его на части: «57-1492(Христофор Колумб)-39.37(дюймов в метре)-415(номер двери в офисе Реншоу)». Но сам Реншоу подозревал что Финкельштейн либо обманывал себя, либо, если он всё же отчасти полагался на ассоциации, одновременно использовал и чистые механизмы памяти. Скорость тахистоскопа не оставляла времени на игры с ассоциациями. Отображая цифры на экране лишь на доли секунды, Реншоу заставлял своих подопытных схватывать номера целиком, или по крайней мере большими группами (как разновидность структурирования).

Когда Финкельштейн прибыл в Огайо, он мог запомнить 21-значный номер за 9 секунд. На тот момент это было мировым рекордом. Сомнительно, что средний нетренированный человек смог бы сделать это за 3 минуты — а у многих людей закружилось бы голова от одной только попытки это сделать. После тренировки с тахистоскопом, Финкельштейн научился запоминать номера наподобие «746395128496574897412» всего за 3 секунды.

Рекорд Финкельштейна для пятнадцати цифр был 2.54 секунды. Через несколько недель Реншоу натаскал десяток студентов так, что они побили этот рекорд. После чего Финкельштейн тренировался до тех пор, пока не достиг отметки в 1.47 секунды. Через пару лет после того как Финкельштейн уехал, Горвард Райт, темнокожий студент Реншоу, сделал то же самое за 1.45 секунды. И даже впоследствии рекорд был побит — один из студентов научился запоминать 16 цифр за 1.08 секунд. Реншоу считал, что и это можно превзойти.

Финкельштейн научился схватывать девятизначные числа за три сотых секунды, что в 12 раз быстрее чем моргает глаз человека. В наши дни два человека, вышедших из лабораторий Реншоу, Роберт Маурер и Честер Фейфер, умеют схватывать 9 цифр, к примеру «849218536» за фантастически короткий промежуток времени — одну двухтысячную секунды. Автор этих строк был тому свидетелем. Оба они — очень яркие молодые люди, но ранее никогда не проявляли способностей к подобным трюкам с памятью.

Возникает вопрос: почему психологи, исследовавшие память, ограничивали свои эксперименты карточными фокусами и бессмысленными наборами цифр? Они делали так, чтобы выяснить элементарные принципы, по которым работает память — а для этого нужно было исключить все внешние факторы. Если бы запоминаемая информация была связана с другими людьми, с историями из жизни, статьями, стихами или деловой информацией — она бы пробуждала эмоциональные реакции, которые спутали бы результаты экспериментов. Числа или игральные карты почти не несут в себе эмоциональной нагрузки. Фактически, психологи называют это «абсурдным материалом» (англ. «nonsence material» — прим. перев.). И такие эксперименты привели к важным открытиям, которые получили прямое практическое применение.

К примеру, чтобы быстрее разобраться в деловом отчёте или учебнике, психологи советуют сначала бегло просмотреть его от начала до конца. Это создаёт каркас в нашей памяти, и затем уже, когда мы начнём изучать последовательно параграф за параграфом, отдельные факты будут проникать в нашу память с большей лёгкостью — и всё в целом будет проще понять и запомнить.

В случае запоминания имён вместе с лицами и фактами об этих людях, структурирование в ещё большей степени важно. Согласно нашей теории структурирования, точка старта зависит в первую очередь от ваших личных предпочтений. Это может быть внешний вид человека, его род деятельности, странные обстоятельства встречи с ним, то, насколько сильно нравится или не нравится он вам. Если это человек противоположного пола, отправной точкой может быть его физическая привлекательность.

Женщины, разбирающиеся в одежде, — хороший пример того как сильные личные интересы помогают строить структуру в памяти. Такая женщина может после одного короткого взгляда в мельчайших деталях описать то, во что одета другая женщина. Позже она может вспомнить о странной фигуре женщины — но в первую очередь по тому, как на ней сидела её одежда. Она будет помнить её лицо и причёску — по тому, насколько её костюм хорошо к ним подходил. И если не встретится факторов, вызывающих больших впечатлений, она запомнит где и когда она встретила эту женщину основываясь на том, как её костюм подходил к окружающей обстановке.

Бывший генеральный исполнительный директор Почты Соединённых Штатов Джеймс Фарли не мог объяснить, каким образом он запоминает — в мельчайших подробностях — тысячи своих знакомств. Вероятно он не понимал сознательно, как он это делал. Но психологи школы, к которой принадлежит Реншоу, считают что его секрет в том, что он (a) слушал человека очень внимательно, и таким образом давал возможность деталям проникнуть в его ум, и (b) создавал в памяти структуры, основанные на том, что интересовало его больше всего — голоса на выборах.

К примеру, человек, которого он встретил в Ла Салле Стрит Стейшн в Чикаго, был для него просто человеком, который принёс 847 голосов^[4] из определённого района на последних выборах. Лицо человека и его внешний вид могли стать частью истории о голосах в случае если у Ферли возникал интерес, пока он смотрел на этого человека, — были ли эти голоса получены силой его личности, или из-за презентабельного внешнего вида, или путём жульничества. Затем он мог зафиксировать этого человека в памяти, связывая его с тем, чьи голоса в основном это были — ирландские, итальянские, еврейские, голоса интеллигенции или жителей трущоб. Если у этого человека было трое детей и жена с ревматизмом, Ферли мог поместить этот факт в память, из-за интереса — не обязательно в таком виде и без излишнего цинизма — как это может повлиять на способность человека собрать столько же голосов на следующих выборах.

Такое структурирование позволяет набору казалось бы не связанных фактов закрепиться в нашей памяти тем же путём, как мы запоминаем шутки. Человек с большой коллекцией историй редко помнит их дословно; то на чём они держатся, это акценты и очертания — структура истории. Если что-то напоминает ему о ключевой реплике в шутке, то ему уже ничего не стоит восстановить историю целиком.

Реншоу верит не только в то, что фактически каждый может развить в себе отличную память, но и в то, что большинство людей, если они действительно серьёзно над этим поработают, могут стать такими же «повелителями памяти». Ключевой фактор, считает он, — желание. Он верит, что главное объяснение гениальности таких людей как Доктор Финкельштейн — просто сильнейшее, необычанейшее желание делать такие трюки.

Финкельштейн, к примеру, был далёк от гениальности за пределами своей специализации. В течение периода, когда Реншоу общался с ним, он зарабатывал на жизнь в основном случайными лекциями. Чтобы держать его ближе к лаборатории, Реншоу организовывал ему лекции в Колумбусе (адм. центр штата Огайо — прим. перев.). Одним утром, после вчерашнего выступления, на котором Финкельштейн заработал почти 500$, он попросил у Реншоу взаймы десять долларов. Оказывается, после лекции он пошёл на игру в кости около Колумбуса. Он решил, что с его блистательной способностью считать проценты, ему будет легко побить этих неразумных созданий, которые помешаны на азартных играх. Но профессионалы сразу поставили его на место. Возможно кости были несимметричными, но подобные вещи случаются настолько часто, что вероятнее всего профессионалы, которые живут своим делом, научились подмечать особенности игральных костей быстрее, чем «волшебник мысли», имеющий чисто академические интересы среди чисел.

Кроме того, однажды Реншоу дал Финкельштейну тест. «Я задал ему задачу о том, сколько будет стоить покрасить комнату» — рассказывает Реншоу. «Я дал ему площадь комнаты, площадь окон, чтобы вычесть из общей площади покраски, сколько краски уходит на то чтобы покрасить квадратный фут, стоимость краски за галлон. У Финкельштейна, который выполнял астрономические вычисления в уме, это вызвало затруднения как у простого школьника старших классов. У него просто не было интереса к подобным вещам.»

1. ↑ помним, что статья была написана в 1948 году — прим. перев.
2. ↑ Разновидность IQ-теста для новобранцев. К примеру, минимальный уровень IQ для служащих в армии США — 85 (прим. перев.)
3. ↑ лента из небольших петард с общим фитилём, взрываются с продолжительным непрерывным треском — прим. перев. 
4. ↑ видимо, работники почты США ходили по домам, чтобы собрать голоса во время выборов — прим. перев.