Глава #1: Зрение  ●  Глава #2: Память  ●  Глава #3: Вкус и обоняние

Большинству взрослых людей понадобится не менее 20 минут, чтобы прочитать эту статью (1-ю часть из трёх), в привычном темпе и ничего не пропуская. Самуэль Реншоу, профессор Университета Штата Огайо, натренировал двоих студентов так, что они могли прочитать эту статью за 5 минут. Один из них научился читать со средней скоростью 1416 слов в минуту, второй — 1185. В то же время, средняя скорость чтения для студента, на журнальных текстах, была около 250 слов в минуту.

Реншоу занимался экспериментальной психологией, то есть исследовал, что заставляет человека действовать, в лабораторных условиях. Он не ставил целью сделать из своих студентов новую расу двухголовых интеллектуальных фриков. Его эксперименты основывались на идее, что большинство людей живы только на 20 процентов. Не та фраза, которую он мог бы произнести непосредственно, поскольку как и большинство учёных, он был немного помешан на том, чтобы изъясняться научной тарабарщиной. Он бы мог сказать, что среднестатистический Homo Sapiens достигает только «порядка двадцати перцентилей утилизации модальности ощущений». В переводе это обвинение, что мы используем наши глаза, уши, носы, вкусовые рецепторы, тактильные чувства — и умы — максимум на одну пятую от их потенциала.

Сама идея не нова — Уильям Джеймс утверждал нечто подобное более пятидесяти лет назад до Реншоу, и нити идут как минимум к Аристотелю. Но Реншоу принадлежал к той небольшой группе исследователей, которые действительно пытались в этой области что-то сделать. Он держался за теорию, возможно наивную, что люди, как и скаковые лошади, телевизоры, атомные бомбы, могут быть улучшены. В тринадцати тёмных аудиториях и лабораториях с устройствами а-ля машины Руба Голдберга, на четвёртом этаже кирпичного здания кампуса в Колумбии, штат Огайо, он охотился за способами научить людей лучше видеть, острее чувствовать вкус и развивать необычайную память.

Реншоу, куривший трубку, походивший на терьера и выглядевший значительно моложе своих пятидесяти пяти лет, копал в этом направлении более четверти века. Большинство его открытий были сделаны в области зрения — он создал «волшебников чтения». Он верил, что умение читать в большинстве случаев означает умение правильно видеть, а большинство людей не знает как это сделать. «Правильно видеть», утверждал он, «это навык, которому нужно научиться, как игре на пианино, как разговаривать на французском или играть в гольф». Он заявлял что глаза, как и пальцы пианиста, можно обучить виртуозной игре. И он обучал своих студентов быстрому чтению путём тренировки их глаз.

На тех же принципах он построил официально признанную армией и военно-морским флотом США Систему Распознавания Реншоу. Это курс был создан чтобы научить людей быстро различать самолёты и военные корабли на горизонте. Во время II Мировой войны эта система была охраняемой военной тайной, а после войны о ней как-то забыли публично заявить. Официально было заявлено, что система спасла жизни тысяч человек, а также невыясненное количество самолётов и военных кораблей — и всё благодаря обучению людей распознавать самолёты в небе настолько быстро и точно, насколько это вообще возможно.

Также Реншоу изобрёл революционный метод лечения плохого зрения, которое, по его словам, чаще всего недостаток навыков использовать глаза. Фактически он заявлял, что большинство случаев близорукости имеет в своей основе психологические, а не физиологические факторы, и в этом случае зрение можно исправить путём тренировок. Однако, тем самым он потревожил осиное гнездо. Пока некоторые из врачей-окулистов превозносили его как учёного, сделавшего поразительные открытия, другие называли его дураком и шарлатаном. Тем не менее, его метод не спутаешь с известными методами тех времён, «мускульными упражнениями» для глаз (один из них был опубликован в книге Олдоса Хаксли, несколько лет тому назад). Кроме как в научных журналах, его не где не публиковали до того.

В трёх областях: чтении, системе распознавания и лечении зрения Реншоу полагался на устройство, которое использовалось в экспериментах как минимум 75 лет до того (хотя он и ощутимо улучшил его). Это — просто «волшебный фонарь», усовершенствованный так, чтобы регулировать время, в течение которого слайд будет показываться на экране. Учёные называют его тахистоскопом. Для простого человека, тем не менее, термин «волшебный фонарь» подходил больше, учитывая что Реншоу и его последователи с его помощью творили нечто похожее на волшебство.

Чтобы научить этих двух студентов феноменально быстро читать, Реншоу показывал им слайды с числами (от пяти до девяти цифр), с задержкой вплоть до одной сотой секунды, и просил запомнить и повторить их. Тренировка длилась полчаса, всего было тридцать три таких сеанса. При этом не было практики непосредственного чтения текста. Но как только студенты научились распознавать цифры с такой скоростью, скорость чтения книг, журнальных статей и газет повысилась у них как по волшебству.

Впоследствии студентку, достигшую скорости 1416 слов в минуту, проверили на понимание прочитанного — и тест показал около 100% понимания. Это уже само по себе было подвигом. Среднестатистический образованный человек после прочтения статьи на нормальной для него скорости показал бы около 50% понимания.

Это не значит что каждый может повторить подвиги двух выдающихся подопытных кроликов Реншоу. Они были действительно блестящими студентами, даже до тренировок они могли читать со скоростью 658 и 566 слов в минуту, соответственно. Но Реншоу боролся за идею, что каждый может быть обучен читать быстрее и понимать лучше, а также, в качестве бонуса, улучшить своё зрение.

С некоторыми изменениями эксперимент был проведён на детях первого класса в школах Техас Сити (штат Техас), Гэри (Индиана) и Бексли (Огайо). После тренировок дети могли читать на уровне третьего класса, а некоторые — вплоть до четвёртого. 56 инженеров и учёных Института им. Бателла, одной из двух сильнейших организаций по металлургическим исследованиям в стране, просили помощи у Реншоу, так как под давлением работы в военное время они не успевали прочитать то, что им было необходимо. После тринадцати тренировок, каждая из которых проходила в конце утомительного рабочего дня, среднее количество прочтённых слов в минуту поднялось с 262 до 313, при этом несколько человек повысили скорость на 100 слов в минуту, а один — на 150. В то же время, понимание материала повысилось с 52 до 85 процентов. Это означало, что они научились прочитывать за раз отчёт, который раньше одолевали за 2 или 3 раза.

Услышав о работе Реншоу, General Electrics Company наняла человека по имени Др. Вильям Шварцбек, который ранее работал с Реншоу над некоторыми его теориями, а также обучал Системе Распознавания Реншоу в Военно-Морском Флоте США. Шварцбек, сам по себе блестящий психолог-исследователь, не получил особенной работы. Его босс, М.М.Боринг, менеджер технического персонала в General Electric, выяснил, что теории Реншоу-Шварцбека просто обязаны доказать свою состоятельность где-то в недрах большой организации.

В своей работе Шварцбек подверг 120 человек персонала 36-часовому курсу, распределённому на 12 недель. Среди них были и 45-летние топ-менеджеры, и девушки-стенографистки, не разменявшие второй десяток. Их средняя скорость чтения повысилась на одну треть в среднем, а один молодой инженер добился 700 слов в минуту при стартовых 350-и. Понимание текста повысилось до 85%. Один менеджер сообщил, что раньше у него уходило 6.5 часа чтобы прочитать и ответить на его почту — а теперь ему требуется только 4 часа.

Со своим профессорским жалованьем Реншоу не прочь был заработать лишний доллар на сторонних проектах. Но он отказывался брать деньги за популяризацию его работ по зрению. Однажды к нему приходил инженер с предложением по изготовлению тахистоскопов — тот ему отказал. К счастью, мать его двух детей, бывшая Вивиан Харт, (которая была его студенткой перед тем как они поженились 17 лет назад), понимала, почему он не хочет разбогатеть таким способом. Он считал что сырой, недоработанный тахистоскоп в руках дилетанта может сделать больше вреда чем пользы.

Отец Реншоу служил в 12-й Кавалерии штата Огайо под руководством Генерала Шермана во время Гражданской войны, и практиковал медицину в округе Фэрфилд в течение 35 лет. Реншоу проходил младшие классы медицинских курсов, когда его отец умер. Чтобы содержать себя, он устроился на работу ассистентом в лаборатории экспериментальной психологии.

С тех пор он ни разу не подумал о том, чтобы вернуться обратно в медицину. Под попечительством профессора Альберта Вайса он погрузился в поразительные тайны человеческого зрения, и того, как полнее использовать этот дар. Он работал над проблемой годы, замечаемый только его коллегами-учёными и некоторыми из специалистов по коррекции зрения, которые не были довольны старыми методами. Внезапно Вторая Мировая война дала практическое применение его исследованиям.

Не позднее месяца после атаки на Пёрл-Харбор, к нему пришли двое морских офицеров с предложением организовать тренинги по распознаванию самолётов для школ лётчиков. Одним из них был лейтенант Говард Хамильтон, который, как секретарь Университета Штата Огайо, знал о его работе. Другим был его брат, майор Томас Хамильтон, тренер футбольной команды Военно-Морского флота, а в последствии капитан и заведующий лёгкой атлетикой в Аннаполисе. Они рассказали Реншоу, что британцы разработали систему, которая состояла в делении самолёта на четыре части и попытке обучения человека распознавать разницу между этими частями у разных самолётов.

Идея пытаться распознать что-то, разделяя его на части, противоречила всему, что Реншоу знал о работе зрения и обработке зрительных образов мозгом. Он создал программу, которая начиналась абсолютно также как и курс по скорочтению — с номеров, мелькающих в тахистоскопе. Затем он добавил слайды, показывающие силуэты самолётов. По его прогнозу, если кадеты-лётчики смогут распознавать эти картинки из «волшебного фонаря» за сотую долю секунды, они смогут сделать то же самое и во время боя. Более того, он заявил что они смогут посчитать количество самолётов и распознать их тип, а также количество каждого типа в тот же момент.

Когда эти заявления попали в Вашингтон, они звучали как бессмыслица. Штабной офицер прибыл в Колумбию, чтобы воздать Реншоу по заслугам. Реншоу устроил ему демонстрацию со студентами. Студенты пропустили только один самолёт из двадцати. Когда офицер сам попробовал сделать то же, он не смог разглядеть ни одного самолёта в течении сотой доли секунды — в большинстве случаев он видел только случайные бессмысленные вспышки. Убеждённый по крайней мере частично, он порекомендовал организовать тренировочные курсы в штате Огайо.

Это сработало настолько хорошо, что через пару месяцев в Огайо создали командный пост Военно-Морского Флота, Реншоу был гражданским консультантом. В конечном счёте, Системе Распознавания Реншоу было обучено 4 тысячи инструкторов, а они уже натаскали 285 тысяч кадетов предполётного обучения по всей стране. Каждый корабль флота, покидающий порт после начала 1943 года, имел на борту по крайней мере одного офицера, обученного методу Реншоу.

Через полтора года участия во II Мировой войне один из таких офицеров сообщил: «Мы ни разу не выстрелили в какой-либо из своих объектов, и ни разу не пропустили возможность выстрелить по Японцам».

Армия США тоже переняла эту систему, но с меньшим успехом. Реншоу утверждал, что причина этого — сокращение 12-недельного курса, который он рекомендовал, в отдельных случаях всего до двух недель.

Как же работали эти трюки Реншоу? Чтобы понять это, необходимо сначала освободиться от популярных заблуждений. Одно из них то, что глаз работает как камера: что-то срабатывает в момент попадания света в глаз, формируя картинку с обратной стороны глазного яблока, а также где-то в мозгу. Всесторонние эксперименты показали, что никакой точной картинки никуда не проецируется.

«Большая часть процесса нашего зрения, — объясняет Реншоу, — не исполняется непосредственно глазами». По его теории глаза работают как «руки», которые достигают внешнего мира, вынимают из него бессмысленные обрывки информации, и передают их в мозг. Мозг затем пропускает эти обрывки через его память и спрашивает: «Что, чёрт побери, это такое? Где оно расположено, насколько оно большое?» До тех пор как мозг не получит ответы на эти вопросы, и не интерпретирует их через «сравнительное действие» — мы фактически ничего не «увидим»!

Это вольное изложение теорий Реншоу возможно заставит педантичного учёного схватиться за его редеющие волосы. Однако, чтобы проще было понять, ответы в терминах «сравнительного действия» будут такими: «Это автомобиль. Ты, идиот, он несётся прямо на тебя!..»; «Это слово «множественный», что означает дофига всего»; «Эта штука, движущаяся по комнате — твоя жена».

Память может выдавать нам информацию о таких вещах только потому, что с самого детства мы трогали вещи, работали ими, тянулись, слышали, пробовали, нюхали и сравнивали. Классический пример того, как мы учимся распознавать расстояния, можно видеть в 16-миллиметровом фильме о маленькой девочке, пытающейся сесть на что-то, что она никогда прежде не встречала.

Бродя по саду, она походит к круглому камню высотой около 30 сантиметров, и решает, что было бы неплохо на него сесть. Не доходя полметра до него она поворачивается, делает пару шагов к нему, и плюхается мимо. Она пугается, поскольку это не совсем то место, где она хотела бы расположиться — камень не настолько высокий, как ей казалось вначале.

Она встаёт, укоризненно смотрит на камень, кладёт на него свои руки, обходит вокруг, и, продолжая держаться за него, пробует снова — и на этот раз попадает. Теперь по одному взгляду на камень она может определить расстояние до него, чтобы сесть. Но она выяснила правду не с помощью глаз, а с помощью рук. Этот урок сохранился в её памяти, создавая один из наборов суждений, играющих главную роль в восприятии через зрение.

Эта концепция не есть оригинальная идея Реншоу. Настоящее открытие он показал в эксперименте с военными. Суть его в том, что мы видим лучше, если заранее обучимся способу замечать объект за одно короткое скоординированное действие. Так же, как и первоклассный игрок в гольф делает взмах, который, тем не менее, состоит из трёх частей: отведение, даунсвинг^[1] и проводка^[2], сливающиеся в одно движение.

Тахистоскоп, считает Реншоу, развивает такой «взмах» для зрения. Секрет тахистоскопа в его скорости. До тренировки студенты использовали неуклюжий и бессистемный способ видеть, и из-за быстроты вспышек тахистоскопа цифры выглядели размытыми. Отчасти причиной было то, что студенты не верили, что они могут разглядеть цифры за одну сотую секунды. Казалось, это невозможно, поскольку это в четыре раза быстрее чем человек моргает глазом. Выяснилось, что практически любой может овладеть такой сноровкой, а для хорошо тренированных студентов одна сотая секунды — даже слишком долго.

Многие из студентов Реншоу выучились схватывать слова, картинки и строки из цифр за одну двухтысячную секунды. Даже это, по его мнению, не было потолком достижимого. Сейчас^[3] он экспериментирует с экспозицией в одну трёхмиллионную секунды. Он сделал это, подсоединив тахистоскоп к высокоскоростной фотовспышке от General Electric. Двое студентов уже способны многократно схватывать девятизначные номера за этот невообразимо короткий промежуток времени. Реншоу пока не готов принять это достижение как научно подтверждённый факт. Он подозревает, что высокий уровень иллюминации фотовспышки мог создать остаточное свечение, которое позволяет видеть картинку дольше, чем одну трёхмиллионную секунды.

В своём тренировочном курсе Реншоу достиг максимальной скорости в одну сотую секунды, подталкивая студентов до этого уровня начиная с одной десятой секунды и двух или трёх цифр. После того как они обучались воспринимать числа вроде «426937519» за одну сотую, на видео, запечатлевшем движение их глаз, становится видно, что их взгляды несутся по страницам, как грациозные конькобежцы по замёрзшему пруду. Один короткий взгляд позволяет воспринимать целый абзац. Реншоу настаивает, что это нечто большее, чем просто улучшение мускул глаза: это также говорит о лучшей координации с мозгом.

Но в механизмы зрения вовлечён ещё один фактор. В теории Гештальта он известен как «паттерн» или «форма». Реншоу во многом основывался на этой теории, когда строил свою систему распознавания самолётов. Например, четыре одинаковых отрезка, расположенные случайным образом, сбивают с толку. Но когда они выстраиваются в квадрат, появляется качественно новое значение. Наблюдатель видит форму, которую он немедленно распознаёт как квадрат, не тратя время на то чтобы посчитать и сравнить отрезки.

В более интересной демонстрации того же принципа использовалась фотография соблазнительно полуобнажённой Бетти Грейбл. Фото использовал инструктор, обучавший группу солдат Системе Распознавания Реншоу. Он без предупреждения показывал им эту картинку на одну сотую секунды.

В тот же момент мужчины подвывали и присвистывали.

«Что было на этом слайде?» — спрашивал инструктор.

«Бетти Грейбл!» — отвечал радостный хор голосов.

«Как вы это определили?» — требовал он.

Они видели, что он был серьёзен. Они пытались понять, но лучшее что они могли сказать: «чёрт, мы просто знаем».

«Ок», — сказал он. «Почему бы вам теперь не научиться распознавать самолёты таким же путём?»

Идея в том, что мы можем распознавать вещи сразу, с одного беглого взгляда. Самый быстрый и самый лучший способ распознавать вещи — смотреть на них как на целое. Это естественный путь видеть, и примерно до шести лет дети видят именно таким образом. Как правило, они и показывают лучшие результаты на тахистоскопе.

Один из ассистентов Реншоу, Роберт Маурер, недавно^[3] продемонстрировал это с его дочерью Джуди. Ей было три года и 9 месяцев, когда тот привёл её в лабораторию, сказав ей, что «покажет картинки». Хоть у него и был мировой рекорд по запоминанию числовых строк на большой скорости, его дочь побила его в распознавании картинок.

Почти все взрослые теряют бо́льшую часть способности видеть в целом, кроме самых знакомых вещей. Потери обычно начинаются когда мы попадаем в школу и сталкиваемся с задачей научиться читать. Пытаясь найти смысл в наборах бессмысленных символов типа «а», «б», «в», мы приобретаем привычку распознавать вещи по частям^[4]. Потом, даже когда мы достаточно научились, чтобы с лёгкостью разбираться со словами и целыми параграфами, слишком часто это плохая привычка остаётся.

У Реншоу была картинка, которую он показывал своим посетителям, чтобы проиллюстрировать подводные камни способа разглядывания вещей по частям. Это был невнятный отпечаток, границы между формами были размыты. Я^[5] пытался найти хоть какую-то зацепку. Тень в верхнем левом углу смутно напоминала Пиренейский полуостров с Гибралтаром, или, думал я, это была Италия. «Я не настолько хорош в географии, чтобы понять это точно, — сказал я, — но картинка — это кусочек карты мира».

Каждый маленький ребёнок и каждый натренированный на тахистоскопе взрослый моментально идентифицировал на этой картинке корову. Но большинство нетренированных взрослых, разбирая её по кусочку, давали такие нелепые ответы, как мой.

Скорость тахистоскопа не давала возможности заплутать в деталях. Смотрящего по сути заставляют схватывать всё сразу за один только быстрый взгляд. Затем принципы Гештальтпсихологии вступают в силу. Даже если картинка представлена перед глазами под большим углом и в другой пропорции, чем мы видели в нашей жизни раньше, мозг человека всё выпрямляет, восстанавливает картинку до правильной формы и соответствующего размера.

Задолго до изобретения системы распознавания самолётов и тренингов по чтению Реншоу заметил, что экспериментальная работа с тахистоскопом по всей видимости улучшает зрение его подопытных. Это привело его к исследованию и выводам, которые сделали Реншоу такой противоречивой фигурой в глазах врачей-окулистов. Сегодня он напрямую утверждает, что в подавляющем количестве случаев плохого зрения большая часть проблемы не в глазах, а в том, как конкретный человек их использует. И снова настаивает на своих убеждениях, что зрение — приобретённый навык, которому можно научить как игре на пианино или игре в гольф. И что оно может быть улучшено при правильных тренировках. Всё это оставалось лабораторными изысками вплоть до 1939 года, когда Реншоу попросили заместить заболевшего коллегу на научной встрече. Не имея подготовленных речей, Реншоу просто рассказал о его новом хобби, которое он назвал «психологическая оптика». На встрече были доктор Е.Б. Александр и доктор А.М. Скеффингтон^[6], редакторы оптометрического журнала, который рассказывал оптометристам^[7] о новых достижениях в этой области. Они попросили Реншоу писать для журнала по статье в месяц, хотябы в течение года. К большому удивлению, девять лет спустя он всё ещё продолжал писать по статье в месяц по этой теме.

Сначала его статьи приняли холодно. Реакция др. Фреда Сатора из Филадельфии была типичной. «Я удивлён, почему выделили место под такой нонсенс», — сказал он. Экспертов по зрению учили, что такие вещи приходят из-за болезни, чаще всего из-за изменений в структуре глазных яблок. А этот человек назвал болезнь всего лишь плохой привычкой.

Доктор Сатор продолжал читать статьи Реншоу только из-за того, что, как некоторые другие оптометристы, он замечал в своей практике вещи, необъяснимые официальной теорией. Иногда ему попадались пациенты, определённо страдающие от близорукости, но он не мог найти никаких патологий в физической структуре их глаз. Всё что он мог сделать — это выписать очки, которые компенсируют миопию. Однако, когда пациенты возвращались годом позже, им требовались только более сильные очки. Это тешило его самосознание Сатора как бизнесмена, но он сомневался, не делает ли свою работу только наполовину.

Он также заметил необычную вещь у пациентов, страдающих от старческой дальнозоркости. Они могли хорошо видеть на расстоянии вытянутой руки. В таких случаях полагается выписать линзы с положительными диопртиями, то есть расстояние, на котором пациент может читать, уменьшается. Добросовестные окулисты предупреждают пациентов, чтобы они надевали очки только когда читают или делают что-то на близком расстоянии.

Однако слишком часто пациенты не снимают очки, когда меняют деятельность и смотрят вдаль. Сначала они видят немного размыто, но глаза быстро привыкают. Сатор заметил, что когда такие пациенты возвращаются через год, дальнозоркость у них ощутимо сильнее.

«Внезапно, — сообщил Сатор, — объяснения Реншоу для меня начали приобретать смысл. Согласно старым правилам, такие вещи как фокус, конвергенция, аккомодация и адаптация были определены структурой глаз. Но я видел всех этих людей, с сильными изменениями зрения, но почти без изменений структуры глаза».

Как и другие, кто сейчас следует идеям Реншоу, Сатор принял за «единственный возможный ответ — когда дальнозоркий человек смотрит вдаль через очки с плюсовыми диоптриями, он тренирует свои глаза, чтобы преодолеть действие очков. Если зрение можно изменить так значительно через бессознательные тренировки, почему мы не можем осознанно научить глаза видеть хорошо?»

Сейчас около 12 из 20 тысяч оптометристов в нашей стране^[8] согласны, что в идее Реншоу что-то есть, и ещё около 4000 активно практикуют его теорию. Однако, большинство офтальмологов (то есть врачей-специалистов по глазам) относятся к этому холодно, и иногда даже с возмущением. Пять основных оптометрических колледжей сейчас обучают этому методу, но остальные, включая университет самого Реншоу — нет.

Три года назад^[9] группа медиков в Балтиморе испытала теорию Реншоу. Их отчёт скорее осуждает теорию Реншоу, чем хвалит. По их словам, хотя почти во всех случаях и были видны небольшие улучшения, нет абсолютного доказательства что этот метод действительно лечит. То, что отчёт был написан в таком тоне — отчасти ошибка Реншоу. Непредсказуемый, вспыльчивый человек, Реншоу порой позволял себе высказывания, которые, будучи вырваныими из контекста, могли интерпретироваться так, что с помощью его метода практически все, страдающие от плохого зрения, могут расстаться с очками. Похоже, тест основывался как раз на такой интерпретации.

В формальных научных отчётах, однако, Реншоу ничего подобного не утверждал, и, когда он давал интервью вашему покорному слуге, он напрямую отвергал любую идею что его метод может избавить кого-то от очков, как абсурдную. Он носил очки сам. Он утверждал что верит в то, что часто очки — необходимое дополнение, и что во многих случаях, если они правильно и в соответствии с его теорией подобраны, они могут быть довольно полезными. Единственным его комментарием к пренебрежительному отчёту из Балтимора было следующее: «Старые теории сопротивляются до последнего. Я готов держать пари на 1000 долларов с любым офтальмологом или оптометристом, что я существенно улучшу зрение любого, у кого нет патологий или изменений глаза, через тренировки. Но до сих пор моё пари никто не принял».

Недавно из университетской клиники к Сатору был направлен молодой человек. Вступительные экзамены в колледж показали: несмотря на высокий IQ, он читает как школьник третьего класса. Определённо, он закончил среднюю и старшую школу, просто внимательно слушая учителей и одноклассников, повторяющих уроки. По стандартному тесту, его зрение было хорошим. Однако Сатор выяснил, что согласно методу Реншоу, молодой человек не использовал правильно свои глаза. Текст расплывался перед его глазами. Из-за того что он не мог разглядеть напечатанные символы, он практически бросил попытки интерпретировать их. После тренировки на тахистоскопе и других устройствах, он уже мог читать достаточно хорошо, чтобы сдать экзамены в колледж.

В другом случае тридцатилетний фармацевт жаловался, что свет режет ему глаза, и при попытках читать у него возникают жестокие головные боли. Он носил очки, которые ему выписали для коррекции небольшой эзофории^[10], т.е. нарушении параллельности зрительных осей глаз, но ему становилось хуже. После двадцати тренировочных курсов головные боли исчезли, свет больше не резал глаза, и он научился читать часами со скоростью 360 слов в минуту с примерно 100-процентным восприятием материала.

Реншоу также цитирует случай с молодой девушкой с диагнозом «сильная миопия», другими словами, сильная близорукость. Когда ей было 6 лет, ей выписали слабые очки. А затем каждый год выписывали новые, более сильные, пока наконец в 17 лет она не начала носить линзы, похожие на донышко стеклянной бутылки. Тем не менее, она не видела хорошо, разве что прямо перед своим носом. После тренировки с Реншоу, она пошла в капеллу^[11] при колледже без очков. Она рыдала после того как поняла, что впервые может прочитать текст гимна, вывешенного на расстоянии 15 метров от неё, при этом буквы были высотой чуть более шести сантиметров.

Реншоу боролся за идею, что близорукость почти всегда приобретённая. Люди становятся близорукими, говорит он, из-за каких-то психологических проблем, обычно в детстве, которые заставляют концентрироваться главным образом на близком расстоянии. Таким образом они либо не учатся, либо разучиваются менять фокусировку с ближней на дальнюю и наоборот.

Хотя Реншоу и его последователи не одобряли тренировки без инструктора, есть несколько упражнений, которые можно использовать без вреда и которые в некотором роде улучшают зрение. Одно из них — старая игра под названием «Охота». Около дюжины разных небольших предметов ненавязчиво раскладываются по всей комнате, после чего вошедший в комнату должен увидеть и назвать их все так быстро, как это возможно.

Довольно полезное упражнение — держать книгу на расстоянии вытянутой руки, и, читая её, медленно пододвигать её близко к лицу. Затем в какой-то момент переводить взгляд на далеко расположенные объекты в комнате или за окном. Это развивает так называемую способность к аккомодации. Согласно Реншоу, недостаточная способность к аккомодации — основной фактор в большинстве случаев близорукости или дальнозоркости.

Но самое интересное упражнение, определённо для мужчин, можно делать идя по улице. Первый шаг — задержите взгляд на ножках девушки в 30 метрах впереди. Не переводя взгляд даже на долю секунды, постарайтесь определить как можно быстрее тип проезжающих мимо машин — седаны, купе или родстеры. В то же время попытайтесь запечатлеть максимальное количество фасадов зданий, либо товаров в магазине, мимо которого вы проходите.

Конечно, это упражнение надо делать осторожно, и желательно в незнакомых местах. Но оно помогает улучшить боковое зрение, и кроме того, улучшает его остроту. Когда вы натренируетесь так, чтобы идентифицировать машину до того как она уедет за поле зрения, и одновременно решить, нравится ли вам пальто в магазине, мимо которого проходите, вероятно вы сможете разглядеть с расстояния более 30 метров, прямые ли швы на чулках девушки.

1. ↑ вторая часть взмаха, когда клюшка движется к мячу
2. ↑ движение, которое клюшка продолжает после удара по мячу
3. ↑ статья писалась при жизни Реншоу, в 1948 году
4. ↑ от переводчика: когда я был в первом классе, всех заставляли читать по слогам. Странно заниматься таким, если до того уже читал слова целиком, без промежуточных вариантов.
5. ↑ т.е. Дэвид Виттелс, автор статьи
6. ↑ основатели некоммерческой организации Optometric Extension Program, собирающей и популяризующей информацию в области человеческого зрения
7. ↑ т.е. специалистам именно по коррекции зрения, которые подбирают очки и контактные линзы. Врачи-офтальмологи занимаются в основном заболеваниями глаз — это другое.
8. ↑ имеется в виду США
9. ↑ опять же, считаем от 1948 года, то есть это 1945 год
10. ↑ разновидность косоглазия
11. ↑ видимо, имеется в виду местный хор